Вадим Шакун - Город маленький[СИ]
— Вик, — понизив голос твердо сказала она. — Настоящего профессионала готовят годами. Это серьезная работа: человек проходит жесточайший отбор, с ним занимаются, проводят тренировки, учебные акции…
— Э-э, — от чего–то мне стало не по себе. — Варь, а?..
— Мое прошлое тебя не касается, — нахмурилась она. — Но запомни одно, в этом деле профессионалами и не пахнет.
— Утешительно, что от папы-Багрова ты, меня, в случае чего, отобьешь.
— Он, конечно, служил до милиции в спецназе, но, думаю, это не проблема.
— Ой, мама дорогая! — я вновь загрустил и Варьке пришлось в очередной раз наполнить бокалы.
— Мне все осточертело настолько, — призналась хозяйка, — что я, пожалуй, начну искать убийцу, хотя об этом ничего не сказано в нашем договоре с Валерием Панфиловичем.
— Варюша, — хлебнув «Баккарди» только и смог вымолвить я. — Какой, нафиг, договор? Три трупа, а, Варь?
— Не напоминай, — озлилась она. — Не видишь, я думаю.
— Ага, — увидев, что она при этом делает, — я тоже разозлился. — Потрясающе! Шерлок Холмс в свободное время играл на скрипке, а когда нужно было напрячь мозги, использовал наркоту. Ниро Вульф жрал всяческие деликатесы, а потом шевелил губами. Патер Браун — молился, молился и молился. Мисс Марпл была вечной девственницей и жуткой сплетницей. Варюша Шереметьева в свободное от работы время совращает женщин, а во время работы гадает на картах.
— Господи, какой прогресс — ты узнал мою фамилию! — не без юмора поддела Варька. — Вик, ты напрасно злишься. Таро — это целая филосовская система. Помогает успокоиться — а я сейчас слишком возбуждена. Помогает абстрагироваться.
— Милая, Я знаю о Таро достаточно. Ты что, пытаешься разложить нашу ситуацию на Кельтский крест?
— Милый! — глаза Варьки вдруг сверкнули так, что я на мгновение опешил. — Всегда хотела иметь братика или сестричку. Бог с ним, старшего, если я недостаточно хороша, что бы иметь младшего! Мы читали одно и то же, нам нравится одно и то же! Я даже готова спать с тобой в одной постели, если ты… На, разложи! — она швырнула мне колоду карт. — Я хочу подумать, а они меня, действительно, успокаивают, дурак! Ты что, не понимаешь?
— Я бы просто разложил по–другому. Знаешь простейшее гадание на три карты? Прошлое — настоящее — будущее. И так на каждого подозреваемого, — примирительно сказал я.
— У тебя есть список? — язвительно улыбнулась она.
— Он у тебя есть, — я, действительно, очень на это надеялся. — Я ведь не профессионал.
Она вдруг широко улыбнулась:
— Вик, а все–таки, попробуй ты, а? Если что — подскажу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Ну, учредитель… — несмело вымолвил я, достав первую карту. А колода у Варьки отличная — не наша нынешняя халтура.
— Дама кубков. Девятка кубков. Императрица.
— Он из–за женщины во все это влез? — задумалась вдруг Варька.
— Ну, Анка–то Матвеева, — несмело предположил я. — И вообще, бабки он в этом деле теряет, но императрица — это знание. Может, чему–то научится?
— Братик, ты знаешь, лучше раскладывай и молчи, — вдруг улыбнулась Варька. — Надо будет, я сама спрошу.
— Второй — урод этот, шизанутый…
— Пошли, лучше, на бильярдный стол, — потребовала она. — Места много понадобится.
— Сестрен, ты всерьез?
— Я тебе ручку позолочу.
— Как это?
— Потом узнаешь. Не бойся, не обижу.
— Варь, я и так на твои деньги…
— Ну, дурак. Ох, какой ты дурак! Буду я тебя за деньги покупать?
— Ладно, — мы перешли за бильярдный стол. Он в курительной неподалеку от компьютерного стоит. С Варькой еще ни разу не играли. И я подозреваю, если сыграем, то счет будет не в мою пользу.
— Смерть, тринадцатая карта — в прошлом. Умеренность — в настоящем. Страшный суд — в будущем.
— Ты нарочно, что–ли, так раскладываешь?
— Да иди ты!
— Сам иди! Давай дальше.
— Зинка… Гена… Внештатник… Светка… Женька… Лилипутка эта… Фотограф… Бухгалтер…
— Ты не загнул?
— Я сам думаю, что эти все, которые постарше — не при чем. Но для чистоты эксперимента…
— Давай!
— Рекламист… Кадровик… Варь, мне стола не хватит, если я всех раскладывать буду.
— Давайте, магистр, давайте.
— Ну, уборщица у них должна быть…
— А покойники?
— Варь, у покойников, наверное, одно только прошлое. Какое у них будущее? Да и настоящее тоже…
— По одной карте? Умница ты моя. Давай Анке.
— Дьявол, — глянув на карту объявил я. — Ну и картинки получаются!
— У Этейлы, если знаешь такого, Дьявол означал «свобода во всем, что касается человеческой жизни».
— В гробу я видел этого Этейлу! — возмутился я. — Понавыдумывал значений, мистик хренов! Животное начало, страсть — естественные архетипы по Юнгу. И мужики были и пила…
— Вик, она одинокая женщина.
— Да не осуждаю я ее. Просто с точки зрения общепринятой морали…
— Дальше давай.
— Валюха — Башня, разрушение. Мишаня — Справедливость. Ну, это может быть, правосудие, что ли…
— Вик, ты не трактуй, ты просто раскладывай.
— Так все уже, сестрен.
— А мы?
— Ну, знаешь… — отчего–то мне вдруг опять стало не по себе. — Мы–то при чем?
— Смелее, братик.
— Мне — рыцарь кубков, двойка кубков, Император. Варь, знаешь, ты и правда надо мной давлеешь, как…
— Дальше!
— Ну… Тебе — Звезда, то есть надежда. Это в прошлом. В настоящем — Луна. Вот дурдом! Это неприятности!
— Не удивительно, — хмыкнула она. — И?..
— Пятерка кубков. Это, знаешь, для меня — всегда духовная карта, которая…
— А для меня решение, — усмехнулась Варька. — Вик, может, хватит на сегодня? Я тебе кое–что обещала…
— Знать бы еще что…
— Непременно узнаешь. Только, начиная с завтрашнего дня, не лезь ни в какие мои дела.
— Варя!
— Вик, я профессионал, а ты нет. Мы имеем дело с человеком, который окончательно потерял себя. Он убивает не по причине — по подозрению. Это — своеобразная мания преследования.
— Тебе карты сказали? — потрясенно спросил я.
— Дурачок, — устало улыбнулась Варька. — Иди, прими душ и ложись в постель. Я скоро приду.
О том, что произошло дальше, Щепкину знать не обязательно. А Варька все равно вычеркнет, если я напишу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
На следующий день, в среду, Варька десантировала меня на бульвар, а сама отправилась в ментовку. Смешно, но смириться с этим мне помогла, замеченная издалека короткая юбчонка. Очень знакомая юбчонка.
— Добрый день.
— Привет, — юная Светка из «Городища» с грустным видом хлебала пиво. Я себе тоже купил. Ну его к черту, меня бросили и забыли. Уселся на корточках перед лавочкой на которой скучала бывшая коллега: во–первых, мне вообще нравится так сидеть; во–вторых, у нее юбка короткая.
— Как у вас там?
— Да ужас! Все пьют только пиво. Каждый из своей бутылки. Отхлебнуть никто никому не даст. Гера опять заболел. Зинка, она сейчас вместо Мариши, чуть что — орет!
— Я бы на ее месте тоже орал, — поднялся и сел рядом на лавочку. Белье — оно и есть белье. Ничего мне сейчас не надо. А на душе такие кошки скребут. Рыцарь кубков, двойка кубков, Император — привнесенная духовность, внутренняя борьба, власть… Власть или довлеющий над тобой авторитет? Варька, уж лучше ты надо мной довлей, чем кто–то другой…
— Ага, — обиженно пробурчала Светка. — Ей все не так, а мы с Женькой, вроде бы, всегда самые крайние, потому что младше всех…
— Разберемся, Света, не переживай.
— Ага, детективы, — ехидно улыбнулась вдруг она. — Вы бы хоть допрашивали кого–нибудь, как менты. А‑то ходите…
— Светочка, — самым вредным своим голосом сказал я, — Нам за поиски убийцы не платят. Мы компьютерной безопасностью занимаемся.
— Но это же все с призрака Матвеевой началось, — внимательно посмотрела на меня Светка. — Правда?
— Может, и правда, а может и нет, — пожал я плечами. — Есть, знаешь ли такое понятие, как тайна следствия.
— Хороша тайна! — фыркнула она. — Валюха только и делала, что рассказывала всем о том, что знает тайну Анкиного исчезновения, а Орлов разговаривал с ней перед смертью. И яд, которым Валюха и Мариша отравлены, у него в кармане нашли. Может, он твоей начальницы испугался и сам его себе насыпал, а Маришка с дуру выпила?
— Ну–да, а потом сам себя по башке молотком стукнул! — возмутился я.
— Витя, да у нас не подвал, а проходной двор!
— Светик, ты что детективов не читала? Когда в деле так много совпадений — оно не чисто.
Совпадения, однако, бывают и приятные: по бульвару неспешной походкой к нам двигался Мишка.
— Привет, — с улыбкой протянул мне руку Михаил. — Так где же ты сейчас работаешь? А‑то такое рассказывают… Тебя в «Городище» видели. Там ужас какой–то творится…
